До выборов губернатора девять месяцев и кампанию начинать вроде бы рано. Но поскольку все действия Александра Беглова рассматриваются через эту призму, «Город 812» решил выяснить, все ли тут у и.о. губернатора слава богу. С этим вопросом обратился к политтехнологу Андрею Таннеру, участнику двадцати губернаторских и полусотни депутатских выборных кампаний.
– Что с точки зрения политтехнологий удается и что не удается новому губернатору?
– Александр Беглов последовал обязательному правилу для любого нового губернатора: его модель поведения, стиль руководства, принципы коммуникации резко отличаются от тех, которые исповедовал предшественник. Это абсолютно правильно, потому что последнее время чувствовалась психологическая усталость жителей от фигуры прежнего губернатора. И теперь горожане должны быстро понять, что власть сменилась, что губернатор в городе новый, что все будет по-другому.
– В чем это проявляется?
– В поездках по городу, в тематике обсуждений, даже в частоте проведения заседаний правительства города, в общении с чиновниками, с прессой, с горожанами. Но вместе с тем не могу сказать, что виден какой-то читаемый план или смысловой сценарий, тем более – стратегия. Многие важные вещи кажутся не до конца отрефлексированными. Особо можно отметить отсутствие аналитической и экспертной поддержки в СМИ. Не хватает крупных, заметных форматов – каких-то значимых для жителей города проектов, существенных инициатив, исходящих лично от губернатора или при его прямой поддержке. Думаю, причина тут в затянутом процессе кадровых изменений в Смольном. Вероятно, в смене губернатора не было стопроцентной уверенности, поэтому и собственную команду Александр Дмитриевич заранее не готовил.
Но тянуть нельзя. Как справедливо заметила Коко Шанель, «у вас не будет второго шанса произвести первое впечатление». У крупных публичных фигур на первое впечатление отведено месяца три, не больше. Потом образ начинает «прилипать» (даже если он случайный или «рабочий»), и любой серьезный ребрендинг требует значительных дополнительных усилий и средств.
В нашем случае – времени на это практически нет. С мая начнется активная фаза избирательной кампании, в которой конкуренты и недоброжелатели выложатся по максимуму, чтобы создать Александру Беглову негативный образ. Это усугубляется еще и его собственной недостаточной известностью, падением общего рейтинга власти и т.д.
– Разве можно всерьез опасаться конкурентов, когда в условиях муниципального фильтра он сам их выберет на свой вкус?
– Любой из конкурентов – спойлеров или нет – все равно обязан говорить что-то отрицательное про существующую власть и ее представителя. Я указываю не только на конкурентов, но и недоброжелателей, для которых не важен муниципальный фильтр – они будут противодействовать в любом случае.
– Каких, с вашей точки зрения, конкурентов должен выбрать себе Александр Беглов? Вялых, как Полтавченко в 2014 году, или пободрее, как Собянин в 2013-м, когда пустил на выборы Навального?
– Какой сценарий лучше, сейчас никто не скажет. Надо смотреть, что будет перед стартом кампании в апреле-мае. Это касается и имиджа, и известности, и рейтинга. Кроме того, имеют значение общая повестка и уровень ненависти к власти. Пока никакого сценария, кроме инерционного, не просматривается. Со слабыми соперниками и невнятной повесткой. В других ипостасях и.о. губернатора пока трудно представить. Но это совсем не значит, что он не боец. И что он справится с ситуацией хуже Собянина. Наконец, имеет значение, как он сам будет настроен себя вести, чтобы быть естественным. Чем больше человек внутренне соответствует тому имиджу, который ему пытаются сформировать специалисты, тем органичней этот имидж выглядит.
– Многие эксперты ожидают, что Беглов будет пытаться реализовать сценарий последних московских выборов. Урбанизм, велодорожки и пешеходные зоны. Надо ли ему так делать?
– Чисто урбанистская тема в Питере, думаю, не пойдет. Да и самому Беглову она не очень соответствует. Того же Собянина к этой теме подводили не один год.
– А какой имидж он должен себе выбрать?
– Перечень возможных образов, испробованных в Петербурге, очень небольшой. Политик или Хозяйственник – это искусственное противостояние, появившееся в 1996 году с легкой руки политтехнологической команды Владимира Яковлева, показало, что имидж Хозяйственника в нашем городе востребован больше. Последующие годы руководства городом губернатором Владимиром Яковлевым и следующие выборы только подтвердили это.
Имидж Валентины Ивановны Матвиенко, на мой взгляд, не подпадал под эти категории в силу ее ярчайшего темперамента и уникального управленческого опыта, но в течение первых лет воспринимался положительно. Имидж «православного чекиста» Георгия Полтавченко – это скорее журналистский штамп, о нем нельзя говорить всерьез. Не случайно около 60% петербуржцев так и не решили для себя, кто такой Георгий Полтавченко, и у них не возникало потребности поддерживать его или противостоять ему. За все 7 лет его руководства городом они так и не смогли определиться на этот счет. Это, честно говоря, факт уникальный.
Образ или имидж, эффективный с точки зрения управления, обязательно должен опираться на архетип. В нашей ситуации самый близкий архетипичный образ – образ и архетип Хозяина. Именно с ним должны постоянно сверяться технологи, конструирующие образ Хозяйственника. Казалось бы – банальность. Но откуда-то же появляется «дядя Саша», за который уже уцепились журналисты?
Мало того, что никакого архетипа Дядя не существует. Само слово «дядя» последние лет 200 имеет если не негативную, то уж точно ироничную коннотацию. Если это способ воздействия на целевую группу «родители» через детей, то вынужден заметить, что данный политтехнологический прием находится где-нибудь в четвертом или пятом десятке подобных и применяется только после того, как все предыдущие уже отработаны. Одним словом, «дядя Саша» – чистое вредительство.
– Разве противостояние Политик-Хозяйственник не осталось в прошлом? По-моему, оно было только на выборах Яковлева в 1996-м и в 2000 году, когда благосостояние людей было низким, а горхозяйство – в упадке. Ни Матвиенко, ни Полтавченко не укладываются в эту схему. Это уже какие-то новые архетипы.
– Новых архетипов не бывает, они формируются тысячелетиями. Но Матвиенко и Полтавченко выпадают из схемы, о чем я и говорю. И дело не в том, что тогда люди хотели кушать и поэтому голосовали за Хозяйственника. Кстати – сейчас тоже будут хотеть и еще непонятно, когда больше. Зато точно понятно, что негативных эмоций по этому поводу будет больше сейчас.
– И тем не менее – с ошибками или без, но власть уже почти 20 лет спокойно тиражирует нужных ей людей во главе регионов. Нет основания думать, что сейчас ситуация будет принципиально отличаться от 2014 года.
– Нет, ситуация сегодня гораздо хуже. Там можно было все заморозить и свести к минимуму собственную активность. Договориться с назначенными конкурентами. Ну и «грибников» подготовить, чтобы уж явка не казалась совсем позорной. Сегодня механизм имитации выборов, который много лет давал результат, сломался. Мы это видим на примере Дальнего Востока и даже Владимирской области. Причина – в падении уровня жизни и росте расслоения в обществе. Вместе они приводят к росту социальной напряженности и протестному голосованию. В таких условиях властям нужно вести системную кампанию. Технологически это означает, что вместо нескольких сотен административно управляемых начальников с людьми должны говорить несколько тысяч активистов. Это сложно. Этого давно не делали. К тому же в Петербурге одновременно будут проходить муниципальные выборы. Это означает, что на противоположной стороне уже будет несколько тысяч кандидатов в муниципальные депутаты и их помощников. Я сомневаюсь, что административная машинка сможет полноценно уравновесить их активность и информационный напор.
– Даже если несколько сотен оппозиционных кандидатов в муниципалы (вряд ли их наберется больше) будут в ходе своих кампаний что-то говорить про Беглова – разве это может ему сильно повредить?
– На прошлых выборах, когда разом выбирались 107 муниципалитетов, было зарегистрировано 3739 кандидатов. В частности, от «Справедливой России» – 475 кандидатов, от КПРФ – 356, от ЛДПР – 313, от «Гражданской платформы» – 94 и от «Яблока» – 90 человек. Плюс 769 самовыдвиженцев. Уже сейчас идет активная работа по поиску людей, готовых выдвинуться от «Яблока», ПАРНАСа, «Партии роста». Идет подготовка тех, кто уже определился. Некоторые кандидаты и группы уже работают по округам. «Яблоко» и ПАРНАС обещают выдвинуть кандидатов по всем округам. Увеличат свое присутствие в списках кандидатов все остальные партии, включая системную оппозицию (КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия»).
То есть от оппозиции и условной оппозиции будет выдвинуто примерно 6000–7000 кандидатов. И все они будут строить свои кампании на критике власти, на негативной повестке. У каждого будет от 3 до 5 помощников. Вот и получается от 18 000 до 21 000 агитаторов, действующих против власти и ее кандидата. Примерная агитационная норма – 100 человек на одного агитатора. Умножаем пусть даже минимальную цифру – 18 000 на 100, получаем 1 млн 800 000 избирателей, попавших под продуманную агитацию конкурентов провластного кандидата. Это уже больше 50% избирателей Санкт-Петербурга. И вряд ли явка на этих объединенных выборах будет больше. Так смогут навредить или нет?
– Как вы думаете, будет ли Вячеслав Макаров тайно или явно мешать Беглову?
– Вячеслав Макаров всегда действовал и будет действовать в установленных для него рамках. Если рамок нет – вперед, до победного конца! Если есть – приказа не нарушит. Поэтому, если Беглов останется консенсусной для власти фигурой, то мешать ему Макаров никогда не станет. Потенциально, конечно, имея контроль над партийным аппаратом, значительной частью муниципалитетов и избирательных комиссий, Макаров мог бы стать серьезным игроком на электоральном поле.
– А внешние силы будут вмешиваться в выборы? Например, кремлевские башни, противостоящие Ковальчуку.
– Любые «внешние» силы могут и будут вмешиваться, но вряд ли открыто. Думаю, аппаратная игра идет и сейчас. Но никаких открытых выступлений не будет. Разве что методами «итальянской забастовки». В остальном – как всегда в таких случаях – торговля ресурсом. Людским, финансовым, медийным.
Станислав Волков
